— Григорий, сварите себе кофе, на нижней полке есть коньяк. Станислав, узнай, кто приехал из прокуратуры и каковы намерения?
— В отношении последнего могу сказать сейчас, — буркнул Крячко и вышел.
Юрист ловко сварил кофе, налил Егору Крупину рюмку коньяка, когда оказался между ним и Гуровым, положил на стол сложенный вчетверо листок бумаги, подтолкнул Гурову. Сыщик взял листок, убрал в карман и спросил:
— Я слышал, но не вникал в подробности, что вы готовите к отправке в Германию большую партию товара. Интересно, чем мы можем заинтересовать столь отсталую страну?
— Плетеной мебелью, — ответил Крупин. — Мы закупаем во Вьетнаме тростник и бамбук, специальные лаки и делаем мебель, которая пользуется в Европе спросом.
— Так прямо и делаем, и пользуется спросом? — с сомнением произнес Гуров.
— Егор, объясни по-человечески, — сказал Байков.
— Ну, плетет тростник, создает эскизы и цветовую гамму Вьетнам, а нам присылает полуфабрикат, мы собираем и освежаем лаком.
— А на кой вы Вьетнаму нужны, торговали бы напрямую? — удивился Гуров.
— В собранном виде мебель очень громоздка, отправлять ее морем дорого, — сухо ответил Крупин. — Складированная плетенка и бамбук занимают места в десять раз меньше и идут по железной дороге, а это четыре пятых пути.
— У вас большие мастерские? — спросил Гуров.
— Нет, они расположены при складах, — ответил Крупин.
Гуров неожиданно для себя сложил простейшую конструкцию преступления, к которому, не ведая, что творит, мог прикоснуться главбух. Сыщик давно уяснил, что если конструкция по-детски проста, то это отнюдь не означает, что предположение ложно. Он неумышленно поднял глаза на юриста Байкова и увидел в лице его не только тревогу, просто панику. Но взгляд Гурова юрист выдержал и чуть заметно кивнул.
Глава 3
След обрывается
Рабочий день закончился, служащие разошлись по домам, в офисе остались охранник, Гуров и Крячко, который вертел в руках записку Байкова, разглаживал ее, чуть ли не нюхал, даже смотрел на свет.
«Сегодня после девятнадцати позвони мне домой. Необходимо встретиться. Очень важно». Подписи не было, что естественно, так как записку передали из рук в руки.
Шел девятый час вечера. Гуров набирал номер Байкова каждые десять минут, но к телефону не подходили.
— Ну и как вы полагаете, господин полковник, мы получим еще один труп? — равнодушно произнес Крячко.
— Где твой криминалист? — спросил Гуров.
— Парень из НТО, наш человек, сказал: «Освобожусь, приеду».
Тут же позвонили с вахты, дежурный охранник сообщил, что два парня назвались сотрудниками милиции, хотят войти.
Крячко вышел и тут же вернулся в сопровождении двух сотрудников научно-технического отдела с традиционными чемоданчиками в руках.
— Здравия желаю, Лев Иванович, — сказал один из них, широколицый блондин лет пятидесяти. — Сколько лет. — Он пожал Гурову руку, даже поклонился. — Что беспокоит господ сыщиков? Вопрос риторический. Всех беспокоит одно и то же. Прослушивается ли данный кабинет? Не приступая к осмотру, могу с уверенностью ответить: безусловно.
— Коллега, — вздохнул Гуров, — кабинет только построили и тут же проверили.
— Даже не смешно, — ответил эксперт, кивнул напарнику, они открыли свои чемоданчики, достали аппаратуру.
Гуров безуспешно пытался дозвониться до Байкова. Эксперты осмотрели все кабинеты офиса, сложили изъятые «жучки» в сумку.
— Не сравню вашу экипировку с американским посольством, не бывал, знаю по слухам, но думаю, вы могли бы и посоперничать.
— Каков технический уровень людей, устанавливающих все это? — поинтересовался Гуров.
— Нормальный, современный, но рука русского мужика чувствуется: мол, нечего хитрить, и так сойдет. Ставили профессионалы, но не из «конторы». Те работают почище.
— Спасибо, коллега, — Гуров протянул сто долларов. — С какого расстояния нас слушают?
— Из дома напротив, из машины, припаркованной в радиусе примерно до двухсот метров. Техника старенькая, далеко не люкс. — Криминалист отпихивал руку Гурова. Тогда полковник шлепнул его по затылку, сунул доллары в карман.
— Сколько времени нас не будут слушать?
— Ну, господин сыщик, и вопросы у тебя! — хмыкнул эксперт. — Нас и сейчас могут запросто слушать, а «жучки» вернуть может первый же посетитель. Не в полном объеме, так ведь курочка по зернышку, известно.
— Спасибо, приходи через неделю, повторим санитарный час.
Гуров на «семерке», Крячко на «Мерседесе» поехали на квартиру Байкова. После девяти вечера пробок на улицах уже не было, держались они друг от друга на расстоянии метров триста, наблюдали, нет ли за ними хвоста, переговаривались по телефону.
Добротный, из светлого кирпича девятиэтажный дом, в котором жил Байков, располагался в начале Ленинского проспекта. Сыщики поставили машины поодаль друг от друга. В подъезд войти не удалось: дверь была заперта на цифровой замок, а на звонки никто не отзывался. Но вскоре из дома вышла супружеская пара, и Гуров с Крячко вошли в подъезд, поднялись на седьмой этаж, остановились у стальной двери, позвонили.
— Что дальше? — Пользуясь правом подчиненного, Крячко, задавая вопросы, смотрел ехидно. — Будем ждать, когда они изволят вернуться?
— Станешь продолжать в том же духе, я тебя оставлю до утра здесь, а сам отправлюсь спать, — ответил Гуров и вновь позвонил.
В ответ брякнула цепочка соседней двери, и густой уверенный голос произнес:
— Если вы к Григорию, то он в больнице.
В узком дверном проеме, который пересекала солидная цепочка, мелькнул генеральский погон. Гуров встал так, чтобы хозяин мог его видеть, и мягко сказал:
— Добрый вечер, товарищ генерал-лейтенант, — и протянул в щель удостоверение, полученное от Орлова. — Давно увезли Байкова, куда и что с ним случилось?
Генерал долго не отвечал, сопел, видимо, изучал удостоверение, затем документ вернул и неохотно ответил:
— Опоздал ты, полковник, этого прохвоста давно надо было сажать.
За дверью раздались легкие шаги, шепот, затем дверь прикрыли и тут же распахнули. Генерал сверкал золотыми погонами в глубине квартиры, а на пороге стояла пожилая, очень стройная, со вкусом одетая женщина.
— Здравствуйте, господа, и проходите.
Сыщики оценили качество паркета, сняли ботинки, надели лежавшие у вешалки тапочки.
— Меня зовут необычно — Мария Ивановна. На моего генералиссимуса внимания не обращайте. Случай тяжелый и безнадежный. — Она махнула тонкой рукой.
— Маша! — подал голос хозяин, но в прихожую не вышел.
— Миша, по коням и поставь чайник. Мы будем в гостиной.
И дом, и планировка квартиры, и мебель были пятидесятых годов — все солидно, крепко, основательно, очень чисто. Хозяйка улыбнулась Крячко, разрешила Гурову поцеловать ей руку, пригласила в столовую, в центре которой располагался овальный стол, охраняемый полдюжиной стульев с высокими резными спинками.
— В этом году справляли золотую свадьбу. Я терплю этого бандита-большевика всю жизнь. — Голос женщины звучал тепло. — Он приличный, а по сегодняшним меркам — порядочный человек.
Коллеги переглянулись, понимая, что женщина одинока, ей необходимо выговориться, если хочется что-то узнать, необходимо терпеть.
Мария Ивановна выставила на стол сервиз из прекрасного фарфора, прокомментировав:
— Михаил в Германии украл.
Генерал сменил китель на домашнюю куртку и беззлобно ответил:
— Каждую чашку кровью обмыл, Машенька, причем своей лично, народной не прикрываюсь.
— Молчи, старый. — Супруги пикировались, поглядывая друг на друга ласково.
Хозяйка разлила жидковатый чай, указала на вазочку с сушками, неожиданно звонко рассмеялась.
— Конечно, мы в жизни за разными столами сиживали, но такой натюрморт наблюдали частенько. Так вас, молодые люди, интересует наш сосед — Григорий Байков?
— Мария Ивановна, простите ради бога, это крайне неприлично, я понимаю, но вы женщина благородная, — с этими словами Гуров извлек из кейса бутылку виски и коробку шоколадных конфет.
Хозяйка свела красиво очерченные брови, пожала плечами, вздохнула:
— Что ж, люди как люди — слабые, — и поставила на стол хрустальные рюмки.
Крячко молча разлил виски, распечатал конфеты, а Гуров, глядя в основном на женщину, сказал:
— Мы с вашим соседом в одной фирме служим. Утром у нас несчастье произошло, мы договорились после семи вечера созвониться и встретиться. Звоним, а он трубку не берет, вот и подъехали узнать. Так что же с ним случилось? Часов в пять он был у меня в кабинете и вполне здоровенький.
Генерал смотрел из-под кустистых бровей насмешливо, явно не веря ни одному слову. Хозяйка тонкими пальцами поправила прическу, ответила нерешительно:
